Сгорели в "дырке"

Нелегальная шахта в поселке Коютино у города Углегорска стала эпицентром первой мартовской трагедии. Шесть отчаянных мужиков рыли проход в старую шахту, оттуда пошел метан. Он и рванул...

Спецы военизированных горноспасательных частей сразу оценили шансы шахтеров выжить, как нулевые. Они говорят, что все, кто был в «копанке», заживо сгорели… «Копанками» в Донбассе называются подпольные шахты, где безработные донбасские горняки зарабатывают себе на хлеб и водку.

На месте трагедии круглосуточно дежурят родственники горняков. Возле них нет ни психологов, ни групп поддержки. «Сначала никто ничего не хотел делать. Еле-еле начались работы», — говорит отец одного из шахтеров. Его сын зарабатывал 400-500 гривен (1.600 - 2.000 рублей) в день. На легальных шахтах здесь платят гораздо меньше – до 5000 грн. в месяц (20.000 рублей). Но средства защиты горняки-нелегалы покупали сами, а техника безопасности тут вообще миф…

«Указанная «копанка» ранее была закрыта сотрудниками милиции. А несколько дней назад к ней были подвезены леса и она снова начала незаконную добычу», — сообщает пресс-служба Донецкого облУМВД.

Новый губернатор Донецкой области Андрей Шишацкий подтвердил, что в нелегальной шахте почти нет креплений. То есть, под землю шли реальные смертники.

По данному факту возбуждено уголовное дело по ч.4 ст. 240 УК Украины «Нарушение правил охраны или использования недр, повлекшее гибель людей…». Осенью прошлого года председатель Донецкого облсовета Андрей Федорук заявлял, что в Донецкой области ликвидированы все нелегальные шахты. Сегодня он молчит.

На самом деле, такие ЧП происходят на Донбассе постоянно. Последний пример – в начале февраля загорелась «копанка» в селе Павловка на Луганщине. Разом сгорели четыре горняка в возрасте от 30 до 40 лет. Незаконная добыча угля производилась на месте старой шахты, закрытой еще в 1956 году.

Нелегальная и по-настоящему дикая угледобыча процветает в Донбассе. Их называют «копанки» или «дырки». Депрессивный город Торез – неофициальный центр угольного подполья Донецкой области. Здесь, а также в соседних городах Снежное и Шахтерск, где угольные пласты расположены близко к поверхности, сосредоточено наибольшее количество нелегальных выработок. Местные добывают уголь, как в XIX веке – на коленях, кайлом и вагонеткой.

На местных трассах стоят дети и бабы с картонками «Уголь». По улицам то и дело проезжают доверху груженые грузовики. Все столбы и остановки оклеены объявлениями, предлагающими населению топливо.

Самокопки работают открыто, не взирая на свой нелегальный статус. Закрывать их, вопреки громким обещаниям властей, никто не собирается. Слишком дешев поверхностный уголь, слишком много людей имеют интересы в сфере нелегальной добычи.

Условия труда на «дырках» дикие. Часто используется детский труд. Бывало, на работу под землю людей загоняли за долги. Удобно всем – и владельцам самокопных шахт, и крышующим чиновникам. Несчастные случаи бывают часто, но в статистику ничего не попадает. Если в «дырке» погибают люди, жертву легче сбросить вниз и засыпать, чем разбираться с правоохранительными органами.

Однако опасность работы не останавливает нелегальных шахтеров. На государственных шахтах зарплаты значительно меньше. Еще одна существенная проблема - в легальный забой не пустят пьяным, а за прогулы вообще могут уволить. Зато на «копанке» - свобода

В начале 90-х в одном Торезе давали стране угля больше десятка шахт. Сегодня осталось только четыре. Зато открылись сотни нелегальных «дырок», добыча которых, по словам копателей, на порядок превышает показатели в государственных шахтах.

Налогов хозяева никуда не платят. Здешние поселки - зона социального бедствия, где условия жизни сопоставимы с африканскими. Ямы на дорогах засыпают мусором, и с каждым годом пустеет все больше домов.

Невероятно – многие мужчины Донбасса отказываются от предложений выгодной и гораздо более цивилизованной работы в России и Польше. Они явно предпочитают традиционную жизнь: изо дня в день рубать уголь и так же ежедневно «бухать».

Копанки в Торезе бывают «черные» и «серые». Первые работают совсем без документов, вторые – формально имеют лицензию, но работают с многочисленными нарушениями. «Серые» шахты, как правило, принадлежат чиновникам, потому имеют иммунитет от проверок.

Местоположение «копанок» легко угадывается по звуку единственных работающих тут механизмов – лебедки и компрессора. Шахта напоминает пещеру. Обычно это до сотни метров выработки, выкопанной еще в середине прошлого века.

В начале 2000-х брошенные, затопленные штольни вновь пригодились людям. Откачивают воду, продолжают добывать антрацит. По словам шахтеров, в выработках до сих пор сохранились дубовые крепления начала ХХ века.

Обычная дневная добыча не превышает десяти тонн. Под землей работают двое-трое рабочих и четверо на поверхности. Лебедку крутят моторы от старых «жигулей», в лучшем случае – от старого МАЗа. Им не требуется электричества. Порой вместо лебедки используется заднее колесо мотоцикла, вместо отбойных молотков – кувалды и зубила, а кислород под землю и вовсе не подается. Задохнешься или нет – лотерея.

Нарубленный под землей уголь загружают в ванны, раздобытые в брошенных домах. Включил первую передачу – ванна с углем медленно ползет наверх. Включил заднюю – спускается назад в подземелье. Туда, где смерть тесно соседствует с деньгами…

http://svpressa.ru