Пять лет с хирургическим зажимом в животе (подробности)

Сделав пожилому пациенту операцию по удалению аппендикса, хирург оставил у него в брюшной полости металлический зажим и впоследствии упорно «не замечал» инструмент на рентгеновских снимках

Семья 80-летнего участника Великой Отечественной войны пытается заставить медиков, забывших пять лет назад в теле дедушки хирургический зажим, компенсировать пациенту материальные, моральные потери. И, конечно, ущерб, нанесенный здоровью. Но медики, которые проводили дедушке полостную операцию, своей вины в случившемся не видят. Хотя еще одну операцию старому горняку сделали именно для того, чтобы извлечь инородный предмет.

«Я был мужчиной в расцвете сил. А эта железяка меня доконала»

— Будь у меня тогда пистолет и силы, чтобы нажать на курок, я бы застрелился, так невыносимо было терпеть муки, — заново переживает свою боль 80-летний житель города Доброполье Алексей Савостьянов. — Я ведь до операции еще работал. «Шахта „Алмазная", горнорабочий участка № 2», — Алексей Иванович читает мне выписку из истории болезни. — Был мужчина в расцвете сил и для шахты работник нужный. Ведь человеческий век — сто лет, а мне тогда всего 75 исполнилось! Больше 30-ти лет я проработал под землей и еще столько же — на поверхности, столяром. Вот мои награды, не купленные! А это книжечки к ним, — собеседник демонстрирует коробочку с медалями, среди которых есть и самый почитаемый горняками нагрудный знак «Шахтерская слава».

Что правда, то правда: здоровьем и жизненной энергией Бог нашего героя не обидел. Пережив ужасы военного времени в оккупированном Донбассе, Алексей Савостьянов уже в 12 лет стал саночником. Мальчик, ползая на коленках, таскал санки, груженные углем, из забоя в шахте «Алмазная», где трудились его дед, отец, мама и все братья и где потом более 60 лет проработал он сам.

Беда нагрянула в феврале 2007-го года: ранним утром главу большой шахтерской семьи прихватил приступ аппендицита. Сыну пришлось нести отца на плечах до трассы, чтобы отвезти в больницу на такси. «Скорая» не смогла приехать в занесенный снегом шахтерский поселок. В больнице же теряющего сознание пациента попытались перенаправить... в поликлинику: мол, раз есть рвота, тошнота и температура, значит, «что-то съел». Сделали рентген и до самого вечера промывали желудок, настаивая на том, что у дедушки отравление. Затем все же прооперировали.

Увидев шов, который от солнечного сплетения тянулся к низу живота, Елена, младшая дочь пациента, ужаснулась: «Что с папой?!» — «Вскрытие покажет», — отшутились медики. Оказалось, что у отца гангренозный аппендицит осложнился быстрым развитием перитонита.

После операции состояние больного резко ухудшилось. Его перевели в реанимационное отделение. На третьи сутки снова началась рвота с примесью спекшейся крови. Кишечник отказывался работать без лекарств, мочу приходилось выводить с помощью катетера. Алексей Иванович постоянно ощущал тяжесть в животе. «Как будто какая-то железяка у меня внизу перекатывается: я на левый бок повернусь — и она туда, на правый — она туда же», — говорил мужчина младшей дочери Елене.

— В очередной раз жалуясь доктору на вздутие живота, я пошутил: «Меня раздувает так, что могу взлететь, как мужчина, рекламирующий лекарство». Доктор охотно выписал то самое лекарство, из рекламы, сказав: «Это у вас, наверное, скопление газов в кишечнике, после операции такое бывает», — вспоминает пострадавший. — Но ведь он наверняка уже знал, ЧТО оставил у меня в животе! Неужели не понимал, что от этого лекарства железка у меня внутри не рассосется?!

Спустя две недели после операции шов у дедушки так и не зажил и продолжал гноиться. А потом прямо на глазах у дочери, дежурившей у постели отца, из шва вышел... марлевый тампон. «Это не из шва, тампон остался на поверхности при обработке раны», — заверил родственницу лечащий врач. Увы, хирургический зажим из шва сам не вышел.

«Снимок делается не для пациента, он предназначен только для врача!»

В первую же неделю после операции упорно не выздоравливающего Савостьянова направили на рентген. Дочь Алексея Ивановича сразу же поинтересовалась результатом. «Снимок делается не для пациента, он предназначен только для врача!» — доктор наотрез отказался показать Елене снимок и его описание.

— Думаю, на снимке было видно, в чем дело, но они решили это скрыть, — предполагает пострадавший. — Похоже, надеялись на то, что старый горняк с железякой внутри вскоре попадет к ним в морг, где они потихоньку вытащат инструмент. И никто не узнает об их халатности! Я из-за них пять лет проболтался по больницам и провалялся у телевизора с книжечкой в руках. До операции зарядку каждый день делал, садился на шпагат, на одной ноге мог 30 раз присесть и, делая наклон, спички с пола доставал губами! После же операции сам себе носки надеть не мог, а теперь уже и ведро воды не подниму.

Хирург, оперировавший Савостьянова, направил пациента к урологу. Уролог порекомендовал удалить аденому. «Откуда у меня аденома?! Жена не нарадуется, что я все еще продуктивный мужчина! Это после вашей операции у меня и панкреатит, и цистит, и аденома», — возмутился пенсионер.

Дети пострадавшего решили, что удалять аденому отцу будут в частной клинике областного центра щадящим путем: без скальпеля — через надрезы, сделанные лазерным лучом. Операция прошла успешно, но работа кишечника и мочевого пузыря у пенсионера не наладилась, боли в животе не проходили.

Тот же хирург, который удалял Савостьянову аппендикс, провел ему УЗИ. (Доктор параллельно трудится еще и в коммерческом медицинском центре, где обслуживание исключительно платное.) Дочь несчастного пациента, присутствовавшая при процедуре, заметила на мониторе какие-то колечки в животе у отца и поинтересовалась: «Что это?» Доктор сразу же увел компьютерную мышку в другую сторону. Затем сообщил Елене, что в брюшной полости ее отца, возможно, опухоль. «Доброкачественная или злокачественная — вам смогут сказать только в противоопухолевом центре, но я не рекомендую вам туда обращаться», — заявил доктор.

— Он объяснил, что с учетом возраста и нынешнего состояния здоровья мой отец может и не выдержать облучения и химиотерапии. Ведь прежде, чем удалять опухоль, его начнут лечить именно такими методами. Хирург предложил: «Я сам выведу ему стому (прямую кишку на поверхность брюшной полости. — Авт.), и он еще лет пять проживет». Мы отказались.

— Что же это за опухоль, которая так быстро меняет свое местоположение? — спрашивал пенсионер доктора.

Алексей Иванович попросил назначить ему дополнительное обследование. Но ни рентген, ни УЗИ различных внутренних органов, которые проводились Савостьянову в Доброполье, инородное тело в организме не выявили. Может быть, потому что направления давали (а зачастую и проводили процедуру) врачи все той же больницы, инструмент которой остался в животе у пациента?

Техник, проводивший обследование, глядя на монитор, воскликнул: «Такого я еще не видел!»

Все эти годы Савостьянов сидел на диете. Супруга, с которой они прожили вместе больше 50 лет, без устали варила ему бульоны, готовила пюре и надеялась, что врачи выяснят причину загадочного недуга ее мужа и найдут способ его исцелить. А дети (их у Савостьяновых пятеро, а также 13 внуков и восемь правнуков) неутомимо добывали средства на лекарства и очередные обследования. Потраченные на лечение суммы отцу не оглашали, чтобы не расстраивать. Елена призналась, что все дружно влезли в долги.

Но боли в животе усиливались, приступы становились все мучительнее, а симптомы непроходимости кишечника — все очевиднее. В январе нынешнего года дедушке стало совсем плохо. Его положили в больницу, где опять начали промывать желудок и кишечник. Затем тот же хирург, который вырезал Алексею Ивановичу аппендикс в 2007 году, в очередной раз обследовал «хронического» больного в своем диагностическом центре и снова не обнаружил причины болезни. Тогда дочь Савостьянова попросила направление на компьютерную томографию, которую провели уже в другом городе. Похоже, что это обстоятельство и спасло Алексея Ивановича. Как только он лег под аппарат, машина завыла: магнит отреагировал на наличие металла в... пациенте. Врачи стали выяснять, не был ли дедушка ранен во время войны или, может быть, у него какой-нибудь прибор в организме имеется. Пациент отшутился: «В трусах у меня самая обыкновенная резинка, а мужская гордость на магнит вроде не действует».

Вскоре техник, проводивший обследование, глядя на монитор, воскликнул: «Такого я еще не видел!» Когда распечатали снимки, на них в брюшной полости пациента четко обозначился «хирургический инструмент (металлический зажим), расположенный косо-вертикально, рабочие поверхности которого находятся в Дугласовом пространстве». «Да вы, дедушка, боец! Пять лет прожить с такой штуковиной в животе!» — поразились медики. Они не переставали удивляться: почему их коллеги из Доброполья раньше не выявили железку в организме пациента? Ведь как бы зажим ни блуждал, рентген должен был его показать...

Вынуть зажим из кишечника Савостьянов доверил сотрудникам Донецкого областного противоопухолевого центра (напомним: обращаться к ним его настойчиво отговаривал хирург, вырезавший деду аппендикс). Донецкие врачи в феврале нынешнего года блестяще справились со своей задачей. Правда, пенсионеру при этом пришлось расстаться с частью кишечника, другого выхода у медиков не было. Онкологи, столкнувшиеся со столь «запущенным» случаем, предусмотрительно положили извлеченный предмет в сейф — для следствия.

Впрочем, даже в реанимационном отделении Донецкого противоопухолевого центра, куда пациента поместили после операции, доктор, удаливший Алексею Ивановичу аппендикс, не обошел его своим вниманием. Когда на пороге палаты появился человек в белом халате, перчатках, маске и позвал: «Савостьянов!» — Алексей Иванович откликнулся, полагая, что к нему явился его лечащий врач. Но тут доктор присел к нему на кровать, наклонился, спросив: «Как дела?» — и пенсионер узнал хирурга из родного Доброполья!

— Я в ужасе закричал: «Спасите!» — вспоминает Алексей Иванович. — Он быстренько ушел. Когда вошла медсестра, я попросил ее позвать моего доктора.

Утром лечащий врач рассказал Савостьянову, что созвонился с добропольским коллегой и тот объяснил: мол, приезжал, чтобы рассказать донецким хирургам, как лучше вытащить из дедушки железку.

— Значит, он все это время знал, где она у меня «сидит», — уверен пострадавший. — Мой доктор ему ответил: «Да вы на следующий день после удаления аппендикса могли вынуть зажим! Что же заставили человека мучиться целых пять лет?!»

Когда я выписался, ко мне домой явился еще и завотделением больницы, в которой меня в 2007-м оперировали. Думаю, он тоже все знал с самого начала.

Об этой встрече Алексей Иванович вспоминает с присущим ему юмором. В комнату к нему зашел человек, одетый во все черное.

— Думаю: «Вроде еще не умер, а меня уже отпевают», — вспоминает собеседник. — Доктор спрашивает, как себя чувствую, а я ему, конечно, высказываю все, что накипело. Дескать, несмотря на все ваши усилия, жив. Он заботливо так говорит мне: «Сейчас за медсестрой сбегаю, мы вам швы снимем». А я ему: «Э-э, нет! У меня внученька — медсестра, она мне швы снимет. Вас к своему пузу я уже никогда не допущу!»

Пенсионер и его семья надеются, что врачи понесут ответственность за то, что «забыли» зажим в брюшной полости пациента, а затем еще и скрывали этот факт. Даже начальник областного управления здравоохранения, отвечая на жалобу дочери Алексея Ивановича, признала: «...на основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что инородное тело (хирургический зажим) могло быть оставлено в брюшной полости во время проведения... оперативного вмешательства 7.02.2007 г. хирургом (фамилия. — Авт.) добропольской больницы...», и порекомендовала заявителям обратиться к правоохранителям. Савостьяновы давно это сделали. Но доследственную проверку милиции пришлось проводить более полугода. Только на днях получено заключение уже повторного комиссионного судебно-медицинского исследования, которое позволяет правоохранителям принять процессуальное решение. Первое заключение такой возможности не давало.

— Комиссия пришла к выводу, что между оставлением в организме пациента зажима и наступившими последствиями для здоровья заявителя имеется причинно-следственная связь. Поскольку такой документ получен, решается вопрос о возбуждении уголовного дела, — сообщил «ФАКТАМ» начальник следствия Добропольского горотдела милиции Руслан Лунин.

Сам же хирург, который, скорее всего, оставил злополучный инструмент в теле дедушки, считает, что зажим здесь ни при чем. «Ну что вы хотите, возраст-то у него уже какой?!» — заявил доктор в ответ на претензии дочери пациента.

— Он сравнил себя с... омоновцем, который спешит людям на помощь, но не всегда у него получается обойтись без жертв, — вспоминает ту беседу Елена Савостьянова. — Сказал, что мы должны быть ему благодарны(!) за то, что мой папа прожил еще пять лет, хоть и с зажимом в кишках. А мы, дескать, вместо «спасибо» поставили на его многолетней карьере крест.

Впрочем, насчет «креста» — вопрос спорный: хирург недавно назначен на более высокую должность. Результаты дополнительного исследования пока не известны, вследствие чего уголовное дело еще не возбуждено. По мнению адвоката Савостьяновых, если халатность медиков даже будет доказана в суде, то хирург вполне может избежать уголовного наказания. Срок давности привлечения к уголовной ответственности по данной статье — три года. А защита хирурга наверняка будет настаивать на том, чтобы отсчет производился с момента оставления зажима в теле пациента, а не со времени его обнаружения. Однако иск о возмещении материальных затрат и морального ущерба Савостьяновы уже подготовили.

— Мы посчитали по 50 тысяч гривен за каждый год страданий моего отца, — заявила Елена Савостьянова. — Мама ведь не выдержала всего этого, в мае нынешнего года у нее остановилось сердце. Перед смертью вместо того, чтобы священника позвать, попросила вызвать врача и... милиционера. «Ты, говорит, Алексей, столько лет в больницах мучился, не хватает еще в тюрьму попасть из-за того, что я умру без свидетелей». Папу мамина смерть просто доконала, он так плакал... Отец с матерью были прекрасной парой. Никогда не упускали случая поплясать на семейных праздниках, душа в душу жили, мечтали о том, что выдадут замуж не только всех внучек, но и правнучек. Не судьба...

Интересно, что квалификационная комиссия врачей, проводившая свое служебное расследование, предположила, что зажим мог быть оставлен в животе пациента тем самым хирургом в 2007-м году, но при этом члены комиссии (врачи той же добропольской больницы) отметили: по подсчетам медсестры, количество инструментов до операции якобы совпало с количеством после операции. Получается, был какой-то «неучтенный» зажим. Из заключения этой комиссии также следует, что осложнений в послеоперационный период у пациента не наблюдалось, инструмент на рентгеновском снимке не обнаруживался...

*После удаления аппендикса у старого горняка остался огромный шрам на теле и такой инструмент — в теле (фото автора)

Источник: http://fakty.ua/