Чисто украинское убийство, или Минэнерго, ДТЭК и несколько цифр с большими значениями

Украина начинает отопительный сезон с рекордно низкими запасами угля на складах ТЭС. Если еще несколько месяцев назад топливо накапливалось и портилось на складах угледобывающих предприятий, то сейчас, как говорят на шахтах, вывезено все подчистую.

Дефицит энергетического угля есть во всем мире. Цены на него на международных рынках подскочили вслед за резким, если не паническим, ростом цен на газ.

Для многих стран, в том числе для Украины, ситуация осложняется конфликтом с Россией - поставщиком не только газа, но и угля. Ожидается, что Москва будет шантажировать покупателей, требуя тех или иных уступок - например, для скорейшего запуска второго “Северного потока”. Или просто играя вентилем и нервами политических оппонентов.

29 октября нардеп Андрей Герус сообщил, что Россия прекращает импорт в Украину энергетического угля, который в последнее время сжигали, по его словам, на шести украинских ТЭС.

Положение Украины пока спасает газ в хранилищах: при умеренно холодной зиме до окончания отопительного сезона его должно хватить. Однако это если не случится никаких неприятностей на украинских АЭС. И только в том случае, если тепловая генерация, которая обеспечивает примерно треть производства электроэнергии, будет иметь достаточно угля.

Но даже если Украина пройдет через испытания этой зимы без больших материальных и моральных потерь, ничто не обещает того, что подобные кризисы не станут регулярными. Насколько выносливо украинское государство в перспективе?

 

 

Импорт спасительный и убийственный

 

По данным Государственной таможенной службы, с января по сентябрь 2021 года Украина импортировала 14,5 млн тонн угля средней стоимостью 104 доллара за тонну. Самым дешевым был уголь из Казахстана - меньше 84 долларов за тонну, самым дорогим, по 173 доллара за тонну, - из США.

Но если Казахстан поставил Украине почти два миллиона тонн, то Россия - больше десяти миллионов. Тонна российского угля обходилась украинским покупателям в среднем в 96 долларов.

За тонну украинского в 2021 году в стране платили в среднем чуть больше 60 долларов. Госпредприятия добыли за девять месяцев 2021 года всего 4,41 миллиона тонн. Вместе с теми шахтами, которыми управляют частные компании, этот показатель составил 21,82 млн тонн.

То есть, в 2021 году собственная добыча Украины только в полтора раза превысила импорт. Правда, в докризисном 2019 году, когда общий объем добычи составлял 22,86 млн тонн, импортировала за весь год страна почти столько же, 20,4 млн тонн, 14,5 млн из которых - из России.

Статистика, однако, не разделяет поставки энергетического и коксующегося угля. Очевидно, большая часть импорта пришлась на антрацит, которого на подконтрольных украинскому правительству территориях Украины почти не добывают.

По данным Минэнерго Украины, за 27 дней октября 2021 года в страну ввезли 216,5 тысяч тонн импортного энергетического угля, а в ноябре ввезут еще 562 тысячи тонн, из которых 200 тысяч придется на государственное “Центрэнерго”. В ДТЭК 22 октября сообщили, что импортировали с сентября 278 тысяч тонн из США, Польши и Казахстана.

 

С ноября Украина возобновит также импорт из России и Беларуси электроэнергии, на который раньше был наложен временный мораторий. Формально его целью была защита украинского производителя, как угля, так и электроэнергии. ДТЭК, в частности, настаивал, что одной из причин его выхода из части угольных предприятий, которые компания арендовала у государства, был импорт дешевой электроэнергии.

Речь шла о шахтах “ДТЭК Добропольеуголь”, которые компания Рината Ахметова после 10-летней аренды вернула в собственность государства в начале 2021 года.

 

 

Замки из песка

 

ДТЭК - крупнейший угледобытчик и производитель электроэнергии в Украине. В целом, почти 17 млн тонн из 22 млн были добыты на предприятиях Рината Ахметова, однако почти 4,6 из них пришлись на шахтоуправление “Покровское”, контроль над которым “Метинвест” получил в марте 2021 года: оно обеспечивает сырьем металлургический бизнес олигарха.

Помимо “Покровского”, Ахметов контролирует шахту “Белозерская” в Донецкой области и десять шахт ЧАО “ДТЭК Павлоградуголь”, а также ряд центральных обогатительных фабрик.

Структуры Ахметова обзаводились угольными предприятиями Украины в 2011-2012 годах, когда в аренду к ДТЭК попали шахты госпредприятий “Ровенькиантрацит”, “Свердловантрацит” и “Добропольеуголь” - одни из самых перспективных в Украине. Однако “Павлоградуголь” - это старейший актив ДТЭК: компания распоряжается шахтами бывшего ГП с 2004 года.

Десять шахт объединения расположены в городах Павлоград, Першотравенск и Терновка Днепропетровской области. Других угледобывающих предприятий в регионе, который принято называть Западным Донбассом, нет. Для шахтеров Днепропетровщины ДТЭК - единственный работодатель.

Работники шахт ДТЭК всегда имели ту привилегию, что если когда и устраивали протестные акции, то ради повышения зарплаты, а не ради того, чтобы им выплатили хоть какую-нибудь. Однако в 2020 году стало очевидно, что и их благосостояние, пусть даже не пошатнувшееся пока, висит на волоске: ДТЭК фактически начал выход из тепловой генерации.

Как на государственных шахтах, так и на шахтах ДТЭК добыча угля в последние годы преимущественно сокращалась. На угледобывающих предприятиях “Добропольеугля” считают, что решение о выходе из договора аренды с Фондом госимущества в ДТЭК вызревало постепенно, а не появилось спонтанно в 2020 году под влиянием кризиса, вызванного пандемией.

 

 

Прошлой весной добыча на шахтах и “Добропольеугля” и “Павлоградугля” была на несколько месяцев приостановлена из-за замирания спроса на электроэнергию.

Однако в последовавшем за этим объявлении о решении вернуть государству несколько шахт ДТЭК ссылался не только на это, низкие внутренние цены, дешевый импорт и недостаток спроса в принципе, но и на тенденцию к декарбонизации.

Еще раньше в ДТЭК констатировали, что внешние кредиторы больше не поддерживают угледобычу, считая этот бизнес неперспективным. Проблему обостряла военная нестабильность и пострадавшая от боевых действий инфраструктура на востоке страны. При этом сама ДТЭК стала инвестировать в “зеленую” энергетику.

Неудивительно поэтому, что, как говорят в “Добропольеугле”, до прекращения договора аренды компания уже некоторое время фактически не вкладывала средств в местные шахты.

Для “Павлоградугля”, чьи шахты включены в замкнутый цикл производства в ДТЭК, ситуация не настолько драматична, как для “Добропольеугля”, которым компания Ахметова обзавелась для продажи угля государственным ТЭС. Тем не менее, в ближайшие годы, начиная с 2021-го, ДТЭК закрывает четыре шахты объединения из десяти.

Основной удар придется на Першотравенск, в котором, таким образом, к 2025 году закроются три шахты из трех. В компании настаивают, что шахты исчерпали доступные запасы и дальнейшая добыча угля на них не будет рентабельна.

Шахтеров обещают перевести на другие предприятия, однако сомнительно, что ДТЭК сможет дать работу всем тем, кто трудится на поверхности. Тем более ничто в короткой перспективе не компенсирует потерь местного бюджета.

 

 

Никогда такого не было...

 

Сложно найти простое объяснение тому, каким образом, делая утверждения о дефиците спроса на уголь, и государство, и частный собственник смогли просмотреть текущий кризис.

Критический недостаток угля на складах ТЭС и чиновники, и представители бизнеса констатировали еще весной 2021 года, перед завершением отопительного сезона. В адрес частных ТЭС звучали в то время обвинения чуть ли не в сознательном саботаже, на государственных позже ссылались на отсутствие средств для пополнения запасов.

На складах госшахт, таким образом, продолжал накапливаться уголь, а склады ТЭС все лето простояли пустыми или полупустыми. Но когда осенью вдруг нашлись средства на закупку и весь уголь с шахт был вывезен, оказалось, что его все равно критически недостаточно, и Минэнерго стало лихорадочно искать выход на внешних рынках, закупая топливо в полтора, два, три раза дороже.

При этом платежи за добытое на государственные шахты поступили только частично или не поступили вообще, и даже запрошенных предприятиями и профсоюзами дополнительных двух миллиардов для погашения долгов по зарплатам и обеспечения оплаты труда до конца года в государственных закромах не нашлось.

Но закупочные цены на отечественный уголь были все же подняты, с 1650 тысяч гривен за тонну до немногим более двух тысяч.

Этого все равно недостаточно, чтобы держать государственные предприятия на плаву. Даже такие, как новообразованное ГП “Добропольеуголь-добыча”.

 

 

Долгая история в двух цифрах

 

В октябре шахтеры ГП “Добропольеуголь-добыча” вышли на очередную акцию протеста, требуя погашения долгов по зарплате.

На предприятии говорят, что перебои с выплатами, которых там не видели уже лет двадцать, начались в апреле 2021 года, стоило только “Добропольеуглю” вернуться в собственность государства. Шахтерам выплачивали в месяц по 10-15 процентов от заработанного. В октябре, реагируя на протесты, выплатили “аж” 24.

Почти половина добычи угля 32 государственных шахт приходится на три шахты “Добропольеугля”. Это - в короткой выжимке история об эффективности государственного хозяйствования в Украине, но в ней есть нюансы. Шахты ГП были прибыльными и до перехода к ДТЭК.

Себестоимость добычи на них была едва ли не самой низкой среди всех украинских шахт. Было их тогда пять. Отдельно в 2012 году ДТЭК получил в аренду шахту “Белозерскую”, которая до 2008 года также входила в состав ГП “Добропольеуголь”: в аренде у компании Рината Ахметова она по сей день.

Одну из шахт объединения, “Белицкую”, ДТЭК фактически закрыл в 2014 году, жалуясь на то, что, арендуя перспективное ГП, не был в курсе наличия в нем безнадежно убыточной “Белицкой”.

Для города, от которого шахта получила название, ее закрытие стало едва ли не большим шоком, чем сегодняшнее закрытие шахт в Першотравенске. В 2020 году ее судьбу повторила шахта “Пионер”.

Тем не менее, и в подходе государства и частного собственника к избавлению от убыточных предприятий есть существенная разница. Если ДТЭК просто закрывает шахты, работа в которых становится невыгодной, то Минэнерго зачастую вводит их в состояние то ли летаргического сна, то ли продолжительной агонии, не принимая решения ни об эвтаназии, ни о живительных финансовых инъекциях.

Горнякам все еще здорового, но уже слабого “Добропольеугля” пребывание в этом, государственного масштаба, хосписе морально тяжело.

“ДТЭК пришел к нам без ничего. Мы были одним из лучших прибыльных предприятий на тот момент. Мы работали, с наших прибылей они начали покупать оборудование, инвестировать в предприятие, зарабатывать.

Когда ДТЭК уходил, разрывая договор аренды, они заявили, что то оборудование, которое осталось на наших предприятиях, было куплено при ДТЭКе, и мы должны выплатить за это оборудование деньги. Мы им выплатили эти деньги. Но все лучшее оборудование ДТЭК повывозил в ‘Павлоградуголь’,” - говорит Зигмунд Березницкий, глава ячейки Профсоюза работников угольной промышленности на шахте “Добропольская” ГП “Добропольеуголь-добыча”.

Уход ДТЭК с трех шахт был оценен в почти 400 миллионов гривен, которые повесили на объединение. В компании Ахметова утверждали, что оборудование было продано ею по цене ниже рыночной, а перечень и стоимость того, что нужно оставить предприятию для бесперебойной работы, определили представители ДТЭК, Минэнерго и Фонда госимущества, и “независимая экспертная оценка”.

Березницкий добавляет, что к участию в оценке не допустили профсоюзы, хотя те настаивали. В отрасли в целом сложилось мнение, что имел место коррупционный сговор между ДТЭК и министерством.

Сейчас руководство шахты констатирует нехватку оборудования для поддержания добычи на нормальном для объединения уровне.

“Некоторые комбайны мы в первую смену ремонтируем, вторая-третья, ночная смена работают, а в первую снова разбираем и ремонтируем, - рассказывает Березницкий. - То очень плохое оборудование, которое оставил нам ДТЭК, не обновляется, потому что денег нет.

А если мы не вкладываем ни копейки в развитие, то завтрашнего дня мы не увидим… Понимаете, наше же государство нас вручную делает банкротами. Так, чтобы мы упали до уровня Селидовугля.”

Как говорит он, в ГП не просят у государства денег, но цены на уголь в стране должны покрывать его себестоимость хотя бы на таких шахтах, как в “Добропольеугле”, и по ним с шахтами должны расплачиваться.

В рамках же более широких, очевидно, что правительство никак не решится на реформу, о которой постоянно говорит. На сайте Мининстерства энергетики едва ли не каждое третье сообщение касается “зеленой” трансформации Украины, но нет ни слова конкретики относительно мер ее достижения применительно к угольным шахтам и ТЭС.

Единственным, что давало надежду на скорый старт преобразований, было распоряжение Кабмина от 2020 года о шагах по созданию акционерного общества из “Центрэнерго” и ряда государственных шахт. Распоряжение включало набор шагов по возврату в государственную собственность шахт “Добропольеугля”, намекая на их вхождение в будущее АО. С тех пор о планах на новый холдинг почти не слышно.

Идея была, между тем, хороша. “Центрэнерго” замкнулась бы по примеру ДТЭК: у нескольких перспективных шахт был бы постоянный сбыт, у генерирующих предприятий - стабильные поставки сырья.

Но в кабмине, очевидно, не смогли придумать, что делать с остальными шахтами и каковы эти остальные. В документах был обозначен фантастический размах: в акционерное общество полагалось включить шахты с суммарным объемом добычи до 4,2 млн тонн товарной угольной продукции марки “Г”. Столько не добывают сегодня, пожалуй, все государственные шахты вместе с “Добропольеуглем”.

И в этом вопросе мы в очередной раз упираемся в проблему государственного энергетического баланса. Которого нет. Ни в правительстве Украины, ни где-либо еще просто не знают, сколько угля, и газа, и электроэнергии требуется стране и в какой мере она может сама обеспечить себе эти потребности.

Поэтому кризисная ситуация с производством и потреблением, которая сложилась в Украине к нынешней осени, какими бы вражьими происками ее ни оправдывали, по сути своей - грустный результат давних коррупционных практик и текущего безответственного дилетантства и политической трусости.

 

 

Юлия Абибок, “ОстроВ”